Он мог бы стать учителем, посвятить себя авиации или остаться в ханты-мансийской глубинке лесорубом или рыбаком, а стал выдающимся кардиохирургом, основателем детской кардиохирургии на Южном Урале. Операции на сердце с использованием искусственного кровообращения, даже у новорожденных, Виктор Иванович Гладышев начал выполнять первым. Человек — легенда, которая сегодня с нами.
А вместо сердца — пламенный мотор
О том, какой уготован ему путь, он даже не помышлял. Родился у полярного круга, куда всю семью деда по отцовской линии отправили после раскулачивания.
«Детей в семье было 13 человек, всех кормить-поить надо, одевать, поэтому всё умели. В шесть лет мой отец сидел на лошади и пахал землю. Работали по мере сил все, поэтому и жили хорошо, дружно, имели свое хозяйство — и дом, и скотину», — рассказывает Виктор Иванович. Глядя на все это богатство, комитет бедноты признал деда зажиточным, и его вместе с домочадцами сослали в Сибирь. Там, на берегу Оби переселенцы выкопали землянку, в ней и перезимовали. А потом распахали тайгу, стали сеять хлеб, сажать картофель и овощи, построили поселок, организовали с нуля новое хозяйство. Грянула война, и отец Иван Гладышев ушел на фронт. Вернулся полным кавалером трех орденов Славы (ценилось тогда выше, чем Герой Советского Союза). Ему установлен памятник в Ханты-Мансийске, его именем названы улицы города и села Кичигино, где отец и похоронен.
«В деревне было всего два грамотных человека — врач и учитель, — продолжает Виктор Иванович, — и на семейном совете мои родственники решили, что раз у меня такой мягкий характер, что со всеми могу ладить, помогаю всем, спасаю утопающих, то буду я медиком».
Одного за 800 километров от дома 13-летнего мальчишку отправили в Тобольск в медицинское училище учиться на фельдшера. Пять суток плыл по реке на колесном пароходе, потом — три года учебы. Говорит, это было страшное, голодное время: жил в общежитии, из еды — только кусок хлеба и кипяток. Сдюжил, не сдался, уже тогда сказался дедовский и отцовский стержень. В 1954 году окончил училище и вернулся туда, где родился. Направили работать в хантыйскую деревню, дали юрту. Так 17-летний Виктор Иванович, выпускник медучилища, стал фельдшером и самым уважаемым человеком в округе.
Через год призвали в армию. Три года отслужил медиком в Казанском высшем авиационно-техническом училище. Оно выпускало инженеров дальней бомбардировочной авиации. Может, остался бы и дальше служить в авиации, но грянуло существенное сокращение войск. По постановлению Совета министров СССР было велено «не строить препятствий для поступления в высшие учебные заведения» личному составу. Так в 1958 году и поступил в мединститут. Первый год было очень тяжело учиться, признается, химию, физику пришлось осваивать с нуля, а когда началась практика, то это уже было легко, почувствовал себя как рыба в воде.
Ближе к специализации выбор встал между анестезиологией и хирургией. В районной больнице, куда хотел пойти работать, став молодым врачом, анестезиологи не требовались, а вот хирург был нужен. «И хирургия, и анестезиология — тогда это было что-то новое, только начинало становиться на ноги, — добавляет Виктор Иванович. — Осваивали проведение интубации, интубационного наркоза. Да и окружение мое было такое прогрессивное, неугомонное, азартное». К слову сказать, сокурсниками Гладышева были будущие профессор Арнольд Алексеевич Астахов (основатель кафедры анестезиологии и реаниматологии медуниверситета) и профессор Валерий Алексеевич Привалов (один из основателей отечественной школы эндокринной и лазерной хирургии). Дружат до сих пор.
От первой до последней операции
В послевоенные годы кардиохирургия стала уверенно заявлять о себе. Первую операцию в СССР при врожденном пороке сердца выполнил в 1948 году академик Александр Николаевич Бакулев в Москве. В 1959 году в Магнитогорске впервые на Южном Урале митральную комиссуротомию выполнил хирург Геннадий Николаевич Швиндт. Ревматический митральный стеноз на тот момент был одним из самых распространенных кардиологических заболеваний, и методика предполагала хирургическое разделение сращений левого атриовентрикулярного отверстия при его стенозе. Такая закрытая операция выполняется из лево- или правосторонней торакотомии на закрытом сердце без использования искусственного кровообращения, тем самым восстанавливая работоспособность главного мотора в организме человека. В 1960 году главный врач Григорий Исакович Гроссман приглашает Швиндта на работу в ЧОКБ, где тот организовывает отделение грудной хирургии, в котором стали разрабатывать и осваивать хирургические вмешательства на легких, пищеводе, сердце и сосудах — тех органах и системах, которые находятся в грудной клетке. И уже в декабре 1960 года Швиндт выполняет первую в Челябинске закрытую комиссуротомию.
В это время Гладышев заканчивает мединститут, и в 1964 году по распределению молодого хирурга направляют в город Касли. Оперировать приходится по всем направлениям: травматология, гинекология, брюшная хирургия, больных выбирать не приходится. Параллельно Виктор учится в заочной ординатуре, приезжает в Челябинскую областную больницу, чтобы участвовать в операциях. Талантливого и работоспособного парня замечают, и в 1967 году главный врач ЧОКБ Гроссман приглашает его уже «под крыло» Швиндта. «Главный врач, отставной полковник, встретил нас обнадеживающе: «Работы будет много, квартиры никогда не будет, зарплата — сто рублей, — с улыбкой вспоминает Виктор Иванович то время. — Ну и пахали мы по девять дежурств в месяц, в операционной стояли по полсуток, особенно на операциях на пищеводе. Рядом были такие мэтры, как Ефим Исакович Городецкий, Леонид Петрович Вербовецкий (заведовал потом отделением сосудистой хирургии), Анна (Азелия) Петровна Воробьева, которая обеспечивала все наши операции как анестезиолог и реаниматолог. Период становления был тяжелым, но было интересно!» В 1968 году молодой хирург выполнит в стенах областной свою первую операцию на сердце. Это будет та же самая митральная комиссуротомия.
В 1973 году по приглашению обкома партии в Челябинский мединститут возвращается большой ученый и практик профессор Юрий Иванович Малышев, который и станет основоположником южноуральской кардиохирургической школы. Очень продвинутый человек, целеустремленный, напористый, он ставил задачей освоить в Челябинске искусственное кровообращение (ИК), чтобы выполнять операции на «сухом» (открытом) сердце. Возглавил кафедру госпитальной хирургии в институте, взялся за дело. «Всё шло на энтузиазме, никто не считал ни время, ни силы, вспоминать страшно, — замолкает на полуслове Виктор Иванович и продолжает: — Начинать – это всегда огромный риск, а тут — сердце, была высокая летальность. Коллеги в Новокузнецке прооперировали 11 пациентов, и все они остались на столе. Неудача постигла многие больницы в стране в самом начале проведения таких операций, и они бросили их освоение, отказались двигаться дальше. А мы шли! Я благодарен судьбе, что она свела меня с великими людьми той эпохи. Они заложили основы нашей жизни, развитие мысли на многие десятилетия вперед, а не только профессии».
Кардиохирург был тогда один во всех лицах — и кардиолог, и функционалист, и хирург. Идет в поликлинику, смотрит пациентов, делает отбор, оформляет на операцию, сам оперирует, ведет и потом выписывает, всё — сам, один. Из диагностики — рентген в двух проекциях, прямая и боковая, ЭКГ, и это всё. Ни УЗИ тебе, ни ЭХО-КГ, ни КТ, ни МРТ.
«Из инструментария был фонендоскоп. Раз — и ставишь на грудную клетку, слушаешь — ага, мелодия митрального стеноза, митральной недостаточности, а у аортальной — другая, — добавляет Виктор Иванович. — А Швиндт, опытнейший врач, ставил диагноз митрального стеноза вообще с одного взгляда на пациента. Его спрашивали — как так? Отвечал — по глазам».
В провинции такой «самодеятельности» и творчества, как в столицах, не мог себе позволить никто. Ни следящей аппаратуры, ни томографов, даже ультразвуковых аппаратов тогда не было и в помине. А если и было, то дорого, недоступно. Миссию помогать и развивать кардиохирургию взял на себя, будучи министром здравоохранения Челябинской области, Владимир Борисович Макаров. Чтобы двигаться вперед, приходилось «добывать» деньги, доказывать, да и просто верить в правильность выбранного пути. Аппаратуру пытались сами изобретать и делать: трубопрокатный завод пробовал освоить «травматику» (шовный материал, специальные иглы), аппарат кардиоплегии — автомеханический, инструментарий — завод «Станкомаш». Анестезиологи и хирурги проходили специализацию в Москве, Новосибирске, Вильнюсе. Всё было не так-то просто, но к 1980-м годам челябинская кардиохирургия встала на ноги. Отделение тогда уже называлось Межобластной сердечно-сосудистый центр, в нем оперировали пациентов не только из Челябинской области, но и Оренбурга, Кургана и Башкирии. Выполняли порядка 800 хирургических вмешательств и занимали 4 – 5-е место в СССР по количеству и сложности операций с искусственным кровообращением на «сухом» сердце.
Ученики, обогнавшие учителя
Прошло с тех пор всего-то лет сорок, а только Федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии в прошлом провел порядка 7 000 операций, из них 600 —у детей. И всё так же — в пятерке лидеров по стране. Главный врач Центра Олег Лукин — один из учеников Виктора Ивановича, уже третье поколение, говорит.
«Виктор Иванович никогда много слов не произносит, но учит делом своим. Мы, молодые врачи, смотрели на него и учились, — рассказывает он. — У него был свой порядок допуска к операциям. Когда он считал, что молодой хирург готов самостоятельно выполнить какую-то операцию, новую для него, то сначала принимал у себя в кабинете экзамен. Сажал напротив, спрашивал всю теорию, а потом с молодым хирургом шел в операционную и ассистировал ему. И то, как он нас вводил в профессию, без лишних слов, с его ассистирующими руками и глазами, его личным присутствием во время первой самостоятельной операции, этот пример до сих пор помогает в профессии. Будучи молодым, неопытным, мало что знающим и понимающим доктором, уже тогда я увидел, что из себя представляет этот тяжелый труд руководителя кардиохирургической службы».
О вкладе Виктора Ивановича говорит один показательный факт. Он никогда не был членом коммунистической партии — не мог бы, да и не стремился, но его заслуги были настолько велики, а вклад и авторитет в кардиохирургии столь значительны, что в 1986 году ему присвоили звание заслуженного врача РСФСР.
Общее отделение в областной больнице, где находились вместе и взрослые пациенты с различной патологией сердечно-сосудистой системы, и дети с врожденными пороками сердца, просуществовало примерно до 2007-2008 года, а затем произошло разделение кардиохирургии на направления. Виктор Иванович Гладышев стал курировать оказание помощи детям с врожденной патологией сердца. Говорит, что у детей основная проблема была не хирургическая, не сама технология выполнения операции, а последующие выхаживание детей, в том, как вести и оказывать реанимационно-анестезиологическое пособие. Пока оно не было освоено на должном уровне методом проб и ошибок, то дети, конечно, погибали, это было неизбежно. Было ограничение и по весу — набрать надо было минимум килограммов пять. А новорожденных вообще никто и никогда не оперировал, собственно, и начали здесь, под руководством Гладышева. «Детей интересно оперировать, неизвестно, что там наворочено: тут может быть и дефект межжелудочковой перегородки, и коарктация аорты, и стеноз легочной, — вариантов врожденных пороков сердца сотни, и большинство подлежит хирургическому лечению», — отмечает Виктор Иванович. Сначала «закрывали» открытые аортальные протоки, а с ИК только начали оперировать уже в кардиоцентре.
«Нас в отделении областной больницы было несколько ординаторов, и я очень хорошо помню этот момент, как он подошел ко мне и сказал: «Ты идешь под мое крыло, ко мне, и будешь заниматься кардиохирургией врожденных пороков сердца, — вспоминает детский кардиохирург ФЦССХ Вячеслав Богданов. — На тот момент я постигал азы кардиохирургии, в основном, ходил на операции у взрослых пациентов. И после слов Виктора Ивановича у меня в душе была легкая паника, смятение: смогу ли я, это такая ответственность. На что он мне спокойно ответил: «Меня не интересуют твои сомнения, давай вперед и с песней». …Так начались мои первые походы в операционные на вмешательства у детей в качестве помощника Виктора Ивановича, ассистента. Параллельно шло, конечно, изучение научной литературы, хирургических атласов детских и так далее. Чем больше я вникал в эту сложную, многообразную патологию, тем больше она меня увлекала. И никогда, ни разу в жизни я не усомнился в правильности своего выбора стать детским кардиохирургом, а у истоков этого выбора стоял именно Виктор Иванович».
Поучиться у Гладышева было чему — и не только профессиональным, но и человеческим навыкам. «Первое, что бросалось в глаза, это полное спокойствие и сосредоточенность Виктора Ивановича в операционной, — добавляет Вячеслав Николаевич. — Несмотря на какую-то тяжелую или экстренную ситуацию, я ни разу не видел, чтобы он нервничал или дергался. Он всегда оставался спокоен, корректен, и до сих пор в таких ситуациях я сам себе ставлю его в пример. Я ни разу не видел, чтобы Виктор Иванович на эмоциях нагрубил операционной сестре или санитарочке, ассистирующему хирургу. Очень хорошее качество Виктора Ивановича — это его простота и отзывчивость. Он может поговорить с любым человеком на любую тему, и, несмотря на его опыт, на его возраст, на его многочисленные почетные звания, это человек, у которого нет какого-то излишнего пафоса, как мы говорим, нет короны на голове. И за это он пользуется всеобщим уважением и любовью в нашем коллективе».
Куда деваться с сердцем?
Представить, что в целом освоение кардиохирургии началось только в 1950-е годы, меньше века назад, сегодня очень сложно. Один только Федеральный сердечно-сосудистый центр поражает воображение масштабом оснащения и уровнем сложности операций у детей и взрослых. Уже и пересадкой сердца никого не удивить.
«Все современное, высококлассное. Вот сейчас сказать нашему учителю, что такое возможно, и я это увижу своими глазами, и работал с этим, ну это было за гранью фантастики, — признается Виктор Иванович. — Трудно сказать, что дает профессия кардиохирурга. Дает, дает, дает… что ночи не спишь, думаешь: не так сделал, надо было вот так или вообще не так. А когда видишь людей, которых ты сорок лет назад оперировал, и они тебя благодарят, то, конечно, это очень приятно. И потом это долг, обязанность перед обществом, профессия была такая престижная, мы были молодыми и ужасно гордились — идем на операцию!» За 45 лет кардиохирургического стажа на счету у Виктора Ивановича не одна тысяча спасенных жизней и больших, и маленьких пациентов.
«Сердце — мышечный мотор, который снабжает нас кровью, обеспечивает нашу жизнь, — рассуждает. — Душу не видели ни разу, и сердце до конца еще изучать и изучать! Каждый год открывается что-то новое в функции миокарда, в снабжении, в иннервации сердца. Сложный механизм, изучать хватит надолго. Уже пытаются выращивать какие-то элементы сердца, создают механические— искусственный левый желудочек, чтобы судьба пациента не зависела от наличия донорского сердца. Это и ждет кардиохирургию в будущем». Свою 70-летнюю медицинскую карьеру он завершил в 87 лет, решил, что пора и на пенсию. «Хозяйство» есть на кого оставить. «Девиз моей жизни был: ребята, делайте, я вам не мешаю,— добавляет. — Не мешать людям жить, стремиться к чему-то новому, искать, пробовать. От нас, руководителей, многое зависит: хотите внедрять — действуйте, не мешаю». А сам — в горы со своей «профессорской» командой: на Таганай, хребет Нурали, Тюлюк и Черную скалу. Много еще есть мест, где хочется побывать. Говорит, секрет долголетия простой: надо двигаться, работать — зимой снег убирать, в саду лопатой работать, дрова готовить. Баню любит, водит сам машину, на лыжах ходит, круглый год проводит на даче. Мечтает сохранить здоровье и дождаться правнуков, увидеть новое поколение Гладышевых.
